Это звучало, конечно, странно. Ведь в его поведении на это ничто не указывало, да и вообще никаких признаков того, что вскоре у Волхарда может появиться новый хозяин, не было.
…всё, что слышала от Ромины и Форстера, и от Корнелли, и вмиг картинка сложилась у неё перед глазами. Она представила на мгновение, как солдаты находят тайник с оружием, как факел падает на сено возле конюшни, как Форстеру заламывают руки и уводят его с собой… и виселицу…
— Ну, всё! Провалились бы эти голуби! — воскликнула она, приподняла платье одной рукой, и бросилась прочь, перескакивая через высокую траву.
— Ну что же… ладно. Едем дальше? Если вы не устали, конечно. Или устали? — спросил он лукаво.
И если это не месть за то унижение, которое он испытал на свадьбе, тогда что? Зачем тогда она здесь?
— «Самый острый язык на всём Побережье»? Так сказал о вас мой друг в тот день, когда я впервые увидел вас в саду у Таливерда, — Форстер прищурился, глядя на Габриэль с улыбкой.