Слава богу, хоть лицо не трогал, и то лишь потому, что завтра мне нужно идти на службу. Вдруг начнут расспрашивать, почему у меня подбит глаз или разбита губа.
Так. Дежурит сегодня Гаранкин, я отдежурил вчера, так что сейчас в свободном плавании. Сегодня какой день? Среда. Этот самый олигарх, скорее всего, работает до шести…
Завтра дежурство по райотделу. Отвратительно! Никуда не уйти, сиди в РОВД, составляй протоколы на пьяниц, выезжай «на трупы», ничего хорошего. Помню, спускаюсь по лестнице к дежурной части, выскакивает навстречу дежурный, майор Коваленко: «Каргин! Сигнализация в банке сработала! Хватай автомат, бронежилет, каску и поезжай!» Хватаю, а потом спрашиваю: «А где дежурка?» То бишь дежурная машина. «Дежурка на обед помощника повезла! Нет машины! Лови на дороге машину и поезжай!»
Таня села на диван, закинула ногу на ногу, и мы молча сидели минут пять. Я сгорал от стыда, строя предположения о том, что она теперь думает обо мне. Женщины всегда были для меня загадкой. Любые – даже моя любимая жена, которую я, казалось, знал всю – от самого кончика большого пальца левой ножки до сладко пахнущей цветочным шампунем маковки головы, которую было так приятно гладить, пропуская меж пальцев темные шелковистые волосы…
– Вытрись. А то так и будешь ходить с мокрыми трусами. Ну ты и даешь… Ты что, год не трахался?
Наши сразу на дыбы – мы выезжали! Труп не наш! А им – не брешите! Ваш труп, ваш! На вашей стороне!