– Убьют, когда-нибудь убьют… – горько вздохнула женщина, глядя куда-то вдаль над моей головой. – Молодежь, ведь она сейчас какая – совсем без тормозов. Мать не слушают, законы не исполняют.
Все, теперь водки у меня в доме не будет. Никогда! Ни за что! И пива. И вина. И… всего, что одурманивает, всего, что убивает мой мозг и мешает мне исполнить задуманное!
Первая бутылка не пробила стекло, но разбилась о стальную решетку. Горючая смесь вылилась, тут же прилипнув к стеклу, и начала гореть ясно, бурно – как и полагается коктейлям Молотова. Стекло от высокой температуры тут же лопнуло, освобождая место новым снарядам. Второй тоже разбился, и огонь начал весело пожирать «сникерсы», «марсы» и с особенной любовью – конфеты из кокосовых опилок. Как и я, бывалыча, за обедом.
Охренеть. Вот реально – охренеть! Машина помощника возит на обед, а на срабатывание сигнализации – на попутке? Я только представил, как буду ловить машину, – смех разобрал. Направлять ствол на встречных? Требовать, чтобы они везли меня к банку, на предположительно совершаемый грабеж?! Да кому рассказать – ведь не поверят! Скажут: ты придумал, очерняешь! Такого быть не может!
– Скажите, как так получилось, что сюда смогли проникнуть воры?! Да вашу квартиру охраняют лучше, чем какую-нибудь воинскую часть! Я не понимаю, как это произошло.
– Отстань от меня, Семенчук! Я не люблю гомиков! Тебе ничего не светит! Не позорь звание российского милиционера! Извращенец проклятый! Гомосек!