– Тише все! Молчать! Отвечать будете только на вопросы! Семенчук, сядь на место! Каргин, ты чего несешь?! Тьфу! Какие гомики?!
Их, приемов, было немного – всего с десяток (для начала), их Сазонов заставлял отрабатывать истово, требуя четкого и абсолютно автоматического исполнения каждого. Четкого, чистого, автоматического – и тогда враг будет повержен. Мозг не должен участвовать в борьбе. Только рефлексы. Только инстинкт выживания. Ведь мы не думаем, когда шагаем по земле? Ноги идут сами по себе. Мозг не решает, какую ногу переставить, не составляет планов по переставлению ног. Человек просто идет. И думает о своем, совершенно отвлеченном от процесса ходьбы.
А что еще нужно мужчине? Только хорошо пахнущий труп врага. Ну, как сказано: «Труп врага хорошо пахнет». Фигурально выражаясь, конечно. Вряд ли на самом деле труп врага пахнет лучше раздавленного в «мясорубке» бомжа. Если только враг перед смертью не поливался французским одеколоном… но и в этом случае тоже смердит.
В пикете царствовал Гаранкин, с которым я поздоровался почтительно, но без подобострастия. Он как раз опрашивал какого-то дедка, пришедшего с заявлением по поводу кражи белья с его балкона, и я от души порадовался, что такая хрень досталась не мне.
На меня писали в прокуратуру, в областное УВД, даже в ФСБ – бесполезно. Я все документы составлял так, что комар носу не подточит. Все по закону, все как полагается.
– И чего так? – Я оглянулся. За мной никто не стоял, так что никто не станет вопить, что торопится и нечего тут лясы точить. Почему бы не поговорить?