По большому счету мало что изменится, даже если я неделю тут не появлюсь. Мои материалы кто-нибудь да исполнит, те, что у меня, от времени станут только «вкуснее», а к выговорам за просрочку исполнения мне не привыкать. Работа такая, здесь все бывает.
Ох ты ж… а я ведь все решил! Окончательно решил! Это не какие-то там мечты и влажные страдания! Я принял решение!
От Армена я пошел к Сазонову, мучительно размышляя, что же мне такого сотворить с Ибрагимом, каким карам его подвергнуть и как до него добраться. Ничего умного в голову не шло, и я решил отложить свои размышления до окончания тренировки.
Через два часа у меня стало получаться, и вполне недурно, по крайней мере со слов моего нового учителя. Но я этому, в общем-то, и не удивился. Еще покойный отец говорил, что у меня природный талант стрелка – куда целюсь, туда и попадаю. Чутье на стрельбу. Пусть у меня пока и не было нужной кучности, но мимо силуэта человека я не попадал. И вообще большинство выстрелов приходилось в голову и шею – куда, в общем-то, я и целился.
Сейчас я не видел ничего, кроме этой ложбинки между грудями, не слышал ничего, кроме мелодичного голоса, рассыпающего смех звонкими колокольчиками. Я будто впал в безумие. Никогда я еще не испытывал такого состояния, никогда в жизни! Может, это было результатом длительного воздержания, может, требовали выхода накопленные, сжатые, как пружина, эмоции, таившиеся в моем теле, как взрывчатка таится в холодном артиллерийском снаряде. А может, это снадобья Сазонова подстегнули мой организм, как кнут подстегивает медленно идущего быка, заставляя его мчаться со всей возможной прытью, спасаясь от ожигающего сзади жестокого удара кожаного хлыста!
Звук выстрела из «макарова» с глушителем звучал так, как если бы рядом с тобой открыли бутылку шампанского. Да, в ушах не звенело, но все-таки этот звук был очень далек от того «псст», что показывают в глупом кинофильме.