Сузившимися, пылающими углем глазами высший паладин Оххарона смотрел на черный знак, проявившийся на его коже. Метка была бледной, может, поэтому он ее не почувствовал? Или так привык к боли, что не обратил внимания на жжение?
Шариссар выровнял дыхание с трудом и стоял, опустив голову, упираясь ладонью в стену шара. Внутри этого пузыря с остывающей водой стало слишком тихо. Настолько, что слышны стекающие по стенкам капли и мокрые хлопки этих странных цветов, когда они ударялись о каменные ступеньки. Я молчала. И ждала… Чего? Не знаю. Казалось, что Шариссар сейчас что-то скажет. Что-то важное. То, что позволит мне… забыть. И поверить…
Королева права. В жизни Шариссара была только война, и он не думал, что станет с ним, если она закончится.
— Достаточно будет снять обувь, — сказал он и стянул с меня правый ботинок.
…и поэтому шумный вдох сделала уже лежа на кровати.
— Кажется. — Возле Ельги никого не было даже близко.