Поспешно натянув штаны, я засунул в карман пару запасных магазинов, и выскочил на улицу. Участковый выскочил одновременно со мной, но дядя оказался всех проворнее – он успел полностью одеться и даже облачиться в бронежилет.
– Может, проведем референдум? – предложил астрофизик. – Может не все захотят уезжать отсюда?
– Ну он же – украинец! – возразил американец.
Да, не удивляйтесь! Я включил в экипаж бывшего бунтовщика, нынешнего каторжника – Белкина. И сделал это по ряду причин. Кроме крепкого телосложения и недюжинной силы кузнец оказался еще и отличным механиком. Руки у него росли оттуда, откуда надо, казалось, нет такой штуковины, которую он не смог бы починить, и такой человек в походе в неизведанное был просто необходим. Ну, еще меня подкупала его беззлобность и преданность. И это – не говоря о том, что прослужив несколько лет в охране Захарова, парень отлично стрелял!
Мужчина сделал знак, и черные провалы стволов ружей, нацеленных на нас, ушли в сторону.
Полковник приказал ехать Онищенко, Смиту и Брюстеру, а сам с О'Харой и моим тезкой заперся в самолете. Пренебрегая безопасностью, я уселся рядом с украинцем. Мой английский был далек от совершенства, так что с хохлом мне было проще общаться, чем с американцем. Все же братья-славяне.