– Ты околдован, Альберт! – крикнул поэту. – Очнись!
– Благодарю, – кивнул я и отправился в «Елену Прекрасную».
– Неплохой наблюдательный пункт, – решил Рамон, приглядевшись. – Проверим?
– Нашли? – прошептал Рамон с непонятным выражением: азартно и в то же время с опаской.
Я не колебался ни секунды, принял нож и вспорол лезвием белую как мел кожу. Я ожидал бескровного разреза, но ладонь моментально наполнилась черной кровью, а от запястья до локтя и выше, прямиком туда, где должно быть сердце, протянулась мучительная боль.
Карета укатила, вместе с ней укатили вскочившие на запятки сотрудники Третьего департамента. И мое порванное в клочья сердце тоже уехало вместе с ней.