Не без труда повернув голову, я осмотрелся. Так. Действительно, кругом была трава и редкие деревья, но явно не лес. Похоже, лесопосадка. Посмотрел на себя – на мне был темно-серый пыльный комбинезон, заправленный в сапоги, тоже, мягко говоря, пыльные. Рядом со мной в траве валяется черный, потертый, танковый шлемофон. Древнего образца, с тремя гребнями, без наушников и прочей радиогарнитуры. Интересно…
– Зацепило, а, сержант? – проорал он, дохнув на меня луком. Что за манера обжираться луком зимой? Ведь вроде бы гвардейцы-минометчики не полярники на льдине и немецкая пуля на фронте куда опаснее цинги. Или это от общего недостатка закуси?
– Андрей? – уточнил тот же голос, даже не дав мне ответить, с явно вопросительной интонацией: – Черников?
Оказывается, летом 1941-го она была женой начальника политотдела пограничного отряда где-то под Ломжей. Ее мужа убило немецкой авиабомбой прямо утром 22 июня, в первые же минуты войны, я так понял, что он даже диагоналевые галифе не сумел натянуть, а что-то понять или испугаться тем более не успел.
Моих погон под маскхалатом и ватником было не видно, и, видимо, поэтому снайпер, так же, как и сопровождавшие меня разведчики, держал мою персону за офицера. Я не спорил.