– Замечательно. Так что вы там говорили насчет сохранения стабильности?
Меня копошившиеся возле «Мауса» арийцы, похоже, не видели, но они время от времени зачем-то продолжали палить из автоматического оружия в сторону наших пехотных траншей. Похоже, обозначали присутствие, явно опасаясь, что в их сторону полезет наша пехота (а она рано или поздно полезла бы по-любому). А там, то есть в траншеях, тоже не оставались в долгу, отвечая из винтовок и автоматов. По-моему, оттуда стреляла и как минимум пара пулеметов, один «ДП» и еще один не то «максим», не то «Горюнов» – что-то явно большое и с ленточным питанием, садившее длинными очередями.
Слева, чуть спереди нас, во дворе мелькнул небольшой грузовик мышино-серого цвета с распахнутыми дверями кабины и откинутым задним бортом – в кузове просматривалось что-то, похожее на армейскую тару. Тут же последовал выстрел из 45-мм малой правой башни, и немецкая машина загорелась. А потом обычный пожар неожиданно перешел в фейерверк – во все стороны с визгом и грохотом полетели какие-то мелкие предметы, щепки и длинные разноцветные искры. По звукам многочисленных рикошетов от нашей брони я догадался, что в кузове этого грузовика, похоже, были ящики с патронами, которые и начали взрываться.
Увы, но тогда никто и никому на слово не верил. И правильно делали, кстати говоря.
Доехали как обычно до подъезда Лехиного клуба, где я с ним и распрощался. После чего взвалил на плечо сумку и пошагал на ближайшую остановку, дабы оттуда ехать на городском транспорте к себе, практически на другой конец города.