– Какая там, на хрен, ориентировка, если деревня, которую надо взять прямо перед нами, в трех верстах? Можно подумать, ты ее визуально не увидишь…
Поднимаясь и натужно кашляя в едком дыму, я все-таки успел рассмотреть в бинокль, как шестнадцать взрывов реактивных снарядов буквально вспахали землю, накрыв четыре головных немецких танка (было ощущение что один из танков даже подлетел над землей), два «панцера» сразу же загорелись.
Больше гаубицы не стреляли, а наша «сороковка» уже чесала по полю, на полпути к пехотным траншеям, только ветер в ушах свистел да лязгали на неровностях торсионы подвески. И следом за нами на поле выскочили четыре немецких танка, включая тот самый вожделенный длинноствольный. Похоже, их экипажи были то ли особо глупые, то ли особо упорные.
– Именно тогда ты по-настоящему обратил на себя внимание наших специалистов, – сказала моя собеседница, видя возникшее замешательство.
Наш связной уже прямо-таки пританцовывал от нетерпения (а может, и от холода – кожанка не самое лучшее одеяние при минусовой температуре) возле своей таратайки, когда на крыльце наконец появились оставшиеся двое из нашей, вызванной в штаб троицы. Увидев ведро, они подошли ко мне и тоже наскоро умылись.
При этом они пробовали стрелять на бегу себе за спины, но это была пальба чисто ради испуга противника и собственного самоуспокоения.