Лишь сильнее давило неуютное чувство опасности, заполоняли голову шепотки полузабытых страхов, тряслись поджилки при каждом неожиданном шорохе. И нервничал не только я, Рамон тоже стал беспокойным и раздражительным, постоянно озирался и беспрестанно вертел брандспойтом из стороны в сторону.
Елизавета-Мария только фыркнула, но меня неожиданно поддержал дворецкий.
Помимо обеих рук наколки покрывали область сердца; тогда Елизавета-Мария поднатужилась и перевернула мертвое тело с живота на спину. Позвоночник также был отмечен татуировками, они заканчивались на уровне грудной клетки и на верхних позвонках казались нанесенными не очень давно.
Я бросил листы на стол, взломал один ящик, другой, третий. Переворошил их содержимое, потом взял из буфета бутылку рома, распахнул окно и вышиб его так, чтобы осколки попадали внутрь. Выкинул бутылку на улицу и быстро покинул апартаменты, не забыв прихватить брошенный на полку котелок.
– Пока все, – ответил я. – Разрешите откланяться, у меня на сегодня запланировано множество неотложных мероприятий.
– Понятия не имею, – легкомысленно отмахнулся Альберт.