А словно соревнующиеся на тему «кто раньше соскочит с карающего конца» гитлеровские союзники, вроде румын и болгар (ведь даже такая ненавидящая большевиков гнида как гордый финский маршалок К. Маннергейм предпочла сдаться, выторговав наивыгоднейшие для себя условия, прямо-таки в стиле средневековых феодалов) в это же время охотно передавали нам вполне исправные образцы немецкой техники. И приходилось прыгать в «Дуглас» и, периодически борясь в провалах «воздушных ям» с подступающей к самому кадыку блевотиной (минус всех тогдашних авиаперевозок), лететь в какой-нибудь, только что освобожденный Бухарест, там грузить трофейные «изделия» на платформы и тащить их в Кубинку по железной дороге военного времени со всеми ее неизбежными проблемами в виде заторов и взорванных мостов. Мы практически весь 1944 год вели откровенно цыганскую жизнь, перемещаясь по Восточной Европе в автомобилях, поездах и самолетах. Радость в этом была только одна – меня практически не заставляли писать никаких бумажек. Благо для этого в нашей группе имелись офицеры. Особенно невесело было младшему лейтенанту Араму Асояну, который по-русски говорил правильно и почти без акцента, хоть и армянин, а вот с грамматикой русского языка дружил, откровенно говоря, не очень. Ну не научили его этому ни до войны, в родном Ереване, ни в Омске, в танковом училище ускоренного выпуска. А в ГАБТУ начальство всегда требовало от подчиненных грамотных рапортов.