На броне части этих, судя по всему, построенных на средства различных «корпоративных групп» советских трудящихся «тридцатьчетверок» сидел готовый к бою десант автоматчиков в белых маскхалатах.
Он посмотрел на меня как-то странно, но ничего не сказал. К этому моменту у него после всех стрессов прошедшей ночи, похоже, уже пропало всякое желание что-либо у нас спрашивать. Живы-здоровы, и ладно…
– А если товарищ капитан все-таки разрешит?
В этот самый момент метрах в пятидесяти от нас, на том самом месте где я стоял до этого, появился Никитин в сопровождении Капканова и Глухоманюка. Все трое были с автоматами и биноклями и вид имели самый решительный. С Никитина так можно было вообще памятник ваять. Прямо Наполеон на Бородинском поле, только треуголки да подзорной трубы не хватало…
Татьяна удалилась, и ее не было довольно долго.
Конечно, на месте своей нынешней службы я мог написать и подсунуть моему непосредственному начальнику, капитану Никитину, хоть что. Но с самого начала я успел усвоить, что любую мою писанину Никитин сначала потащит к товарищу полковнику, а тот, в свою очередь – уже к своим непосредственным начальникам, генералам. И они начнут педантично проверять все изложенные там факты. И займет это недели или даже месяцы. Что-то при этом, наверное, подтвердилось бы, но далеко не все и не сразу. И пока они занимались бы проверками – война все равно шла бы своим чередом, собирая жатву в виде сотен тысяч жизней.