Его сильно раздражало, что капитан Никитин столь панибратски общается с «нижними чинами» вроде меня, и при этом я даже иногда позволяю себе высказывать какие-то суждения о наших действиях. Собственно, наша странная «спецгруппа» раздражала мореманов самим фактом своего присутствия на борту – минимальные команды для «Зибелей» были собраны в приказном порядке, поскольку самый распоследний матрос не хотел участвовать в «детских играх сухопутчиков», которые «обнаглели» и «раскомандовались тут». К тому же от подчиненных Митичкина я уже успел узнать, что последние шесть лет наш героический товарищ капитан третьего ранга служил в ОВР Новороссийской ВМБ и в море практически не выходил, а в Крым мог выбираться разве что на курорт, да и то навряд ли…
Вокруг меня в замке разгорался пожар, но все-таки против ожиданий огонь распространялся по зданию довольно медленно.
– Возможно. Но ведь это хоть что-то, товарищ полковник. Кстати, что-то конкретное здешняя разведка по нашему вопросу сказала?
– Документы! – потребовал капитан, подозрительно глядя на меня снизу вверх.
В свою очередь я прислонил карабин к бочке, на которую присел, чистя его, встал и несколько выпрямился, приняв подобие строевой стойки, после чего молча козырнул младшему лейтенанту, подняв грязную ладонь к шлемофону.