Но подниматься к поэту не стал. Сначала заглянул в цирюльню неподалеку, затем уселся за уличный столик под тентом варьете и попросил заспанного племянника хозяйки принести кофе, сахарницу и кувшинчик сливок. Завтракать решил купленными по дороге круассанами.
– Час или два, – предположил Томаш. – Сначала нас сильно трясло, потом дорога стала лучше. Возможно, меня просто возили по кругу, но что вывозили за город – никаких сомнений в этом быть не может.
– Сообщник налетчиков имел доступ к изъятым у меня во время прошлого ареста вещам, а также к документам графа Косице, обнаруженным на месте падения дирижабля. Он точно не собирал обрывки на месте крушения и не самолично рылся у меня по карманам, иначе попросту изъял бы часть бумаг, а не сделал фотокопии.
– Я понимаю! – признал Александр Дьяк. – Понимаю! Но посудите сами, какие это открывает перспективы!
Первым делом я решил навестить Сергея Кравца, татуировщика из квартала, заселенного преимущественно русскими и поляками. Старик знал толк в наколках как никто другой, другой вопрос – станет ли он откровенничать с нами. Насчет этого у меня были большие сомнения. Но попытаться стоило.
Но Бастиана Морана мои слова нисколько не убедили. Старший инспектор посмотрел на меня так, словно видел все уловки насквозь, и отошел к двери.