– Огонь, – сообщил я. – Нужен компактный источник мощного пламени.
– Леопольд Борисович! – с нескрываемым укором произнес владелец лавки. – В розыскном листе и ордере на арест может быть написано что угодно, но мне прекрасно известна истинная причина!
Я был далек от убеждения, будто Дьяк выжил из ума, но грань между эксцентричностью и умопомрачением им была, без всякого сомнения, пересечена. И мне вовсе не хотелось оказаться рядом, когда сюда пожалуют неразговорчивые сотрудники Третьего департамента или, тем паче, взлетит на воздух лавка.
Я не возражал. Когда вернулись в мастерскую, Александр сразу вытащил из неприметного ящика бутылку русской водки и налил себе пятьдесят граммов.
– Нет, – поморщился крепыш. – У огнемета жутко тяжелые баллоны. Надсадил поясницу.
– Меня ожидает старший инспектор Моран, – слукавил я. – Он уже здесь?