– Какая-то египетская мерзость, полагаю, – буркнул Кравец, отодвинул от себя сверток и принялся вытирать руки полотенцем. – Хочешь узнать больше, найди египтолога.
– Кусты! – вдруг сообразил я. – Вон прореха! Кто-то вырубил там кусты!
– Все нуждаются в деньгах, – возразил я, выложил на стол пятьдесят франков и отошел к двери. – Береги себя, Шарль.
Именно поэтому, прикатив в район старого цирка, я отправился прямиком в ближайшую рюмашечную. Мне вовсе не нужны были бдительные постовые, которые начнут сомневаться и задавать неудобные вопросы. Нет, я намеревался действовать наверняка.
– Чем проще, тем надежней, верно? – пошутил я, выложил на прилавок три десятки и припечатал их сверху монетой в один франк.
– Да-да! – кивнул сиятельный. – Инквизиция. Жупел нынешней просвещенной общественности. Пусть и с перегибами, но они начали очищать города и села от пособников зла. Падшие сочли это посягательством на свою власть. Религия попала под запрет, христиане подверглись гонениям еще более сильным, нежели на заре становления церкви. Падшие стали такими, какими мы их помним. Они окончательно сравнялись с выходцами из преисподней и не гнушались заключать с ними сделки. Они продавали людей, словно скот.