Ххе, надо было видеть глаза девушки-секретарши, когда я с самым независимым видом (под мысленное суфлирование Мика) взяла со стойки бланки, заполнила и шлепнула перед ней на стойку оформленное по всем правилам заявление на «Карту стажера».
Остался буквально шажок и….ржа! Я уже и сам сомневался, сделали ли мы всё правильно и действительно сможем ли оправдаться! Тогда, чувствуя ее боль и буквально рвущуюся напополам душу, я не сомневался. Тем более и тому парню судьба давала шанс…
Там не было никаких «розовых соплей» и слезливых признаний. Никакой безусловной любви и прочих сказок. Прямо и честно — как прибить была готова, когда думала, что он в той подворотне котят мучает. И как злилась, когда его на алтаре распяли, и вовсе даже не столько его жалела, а думала — как потом жить и совестью мучиться. Ну и пожалела, конечно, куда женщине без этого. А вот когда оказалось, что теперь это ее погремушка — с удовольствием бы подарила кому-нибудь такое счастье. Или на волю бы выпнула смачным поджопником и радостно забыла. Но… раз уж деваться некуда оказалось… что такое ответственность, мой Мастер знала не понаслышке. По себе заметил…
Крыс висел, как дохлый, даже хвостом не дергал, и был запихнут (а лучше засунут)в клетку без всякого сопротивления. А вот парочка влюбленных охотников еще нашла в себе силы поинтересоваться холодильником, но Кос был начеку и поймал излишне любопытных кошаков за шкварник.
Глаза тут же сами собой распахнулись. Таракана, насаженного на лезвие, больше не было, а рядом со спокойно уткнувшимся в старый паркет лезвием стояла девочка Маша. Та самая, которая умела радоваться малому и любить просто так.
— Ну я-то в вашу статистику никак не попадала, — Ирина поморщилась от очередного укола медицинского симбиота, которого она обозвала неприлично — членокактусом, и откинула голову мне на плечо.