– Ты платишь, – беспечно отозвался Рамон, который готов был сидеть в кабине за пять сотен в день хоть до вечера.
Укорять альбиноса убийством взломщика я не стал, но и тему закрывать не собирался.
– О! Ценю в людях решительность, прекрасная мадемуазель! – рассмеялся маэстро Марлини, поцеловал ей ручку и ловко стянул перчатку с тонкой девичьей кисти. – Никаких фокусов! – объявил он и провел рукой перед лицом Елизаветы-Марии, а потом вдруг проткнул ее ладонь длинной спицей.
– Старший инспектор дал полный отчет о ваших действиях, – многозначительно произнес старик.
– Уверяю, я вам все расскажу, – пообещал я, – но вам ехать со мной слишком опасно.
Шуметь и во всеуслышание объявлять о своем визите не хотелось, даже несмотря на немалый риск поймать заряд соли или мелкой дроби.