Я вернулся в дом, почистил сапоги, прихватил брезентовую куртку и трость и отправился на Леонардо-да-Винчи-плац. Избавиться от трупа сиятельного следовало незамедлительно, и все бы ничего, но Александр Дьяк еще и не думал приступать к ремонту.
Совершенно обнаженный, я стоял над окровавленным телом медика, да и сам был залит кровью с ног до головы.
– Это еще ни о чем не говорит, – решил Рамон. – Кто угодно мог это сделать.
В это время он уже возился во внутренностях разобранного снаряда, и у меня от ужаса волосы на затылке зашевелились. Одно неосторожное движение – и мы взлетим на воздух!
– Знаете, виконт, вы не только тщеславны, но еще и чрезвычайно самоуверенны.
Я невольно ускорил шаг и бросился бы бежать бегом, если бы мысли не вернулись к странному ограблению барона Дюрера. На кой черт поэту сдалась технология изготовления дюралюминия? Он никогда не был замечен ни в чем предосудительном!