– Ну, у нас все-таки есть кисть руки… – протянул он. – Это совсем не плохо.
– О чем? – удивился Мастер. – Ты сейчас пойдешь под арест. Группу примет Пушкин. А утром мы тебя сдадим Штабу. Правда, ты уж извини, с обезображенным лицом. Ребята Вавилова любили.
– Его зовут Лебедь, – вставил парень со шрамом. – А я – Ветер.
Гаршин остался стоять. Вот ему-то явно было холодно.
– Я скажу Склифу, какой тебе дать стимулятор, – пообещал Бенни.
Батя спокойно глядел на Китайца. Надежный, расчетливый, иногда чересчур крутой, он чем-то напоминал Китайцу первого старшего Школы, Будду. Глядя на Батю, Китаец всегда невольно вспоминал, что Будда плохо кончил. «И Батя тоже допрыгается. Слишком он властный. И в последнее время частенько наезжает на Мастера. Но раз уж Батя от меня чего-то хочет, умнее будет его выслушать. И рассказать Хунте».