— Э-э, Коль, ты где слов-то таких нахватался? — поинтересовался я, придержав парня за рукав перед дверями буфета.
— Вот видишь, дорогой… — жена академика повернулась к мужу.
— Я в начале пути. Знаю мало, объяснить толком ничего не могу. Да и дарить другим свою жизнь — это немного не то, о чём стоило бы мечтать.
— Отлично. Типаж нам полностью подходит, — я ещё раз сравнил нынешний внешний вид профессора, и тот, который у него был на фото. На снимке они оба, профессор и его знакомый врач из Швейцарии, сверкают лысинами, и выглядят лет на шестьдесят, а то и старше. А нынче профессору больше сорока пяти лет никто не даст, и его густая курчавая шевелюра только на висках чуть тронута сединой. — Как думаете, согласится он в Москву прилететь, чтобы выглядеть так же, как вы сейчас?
— Если научишь, то будем ставить. С машинами всегда интересно повозиться, — солидно кивает тот, и ребята, словно выдохнув, начинают улыбаться и оглядываться по сторонам, — У тебя на завтрашние концерты нет ещё контрамарок?
Изображая из себя Будду, я не вмешивался. Счёт у меня не нокаутами. Мне приходиться играть по очкам. Поэтому падение банки кофе я отметил только лёгким поднятием бровей, а когда сгорела вторая розетка, я обнял свои локти ладонями.