— Из-за темноты объект наблюдением был потерян. В настоящее время он на месте временного проживания отсутствует. Его местонахождение неизвестно. Операцию планируем провести в поезде, послезавтра. Сейчас уточняем сведения о номере вагона, — посеревший лицом, майор выдал новый вариант доклада, ни на минуту не задумавшись.
— А ты почему гипс до сих пор не снял? — вяло поинтересовался я, всё ещё пытаясь проснуться.
Для себя я постоянно твержу, как мантру: — "Всё будет хорошо". Другое дело, что я сам в этом не уверен. На мой взгляд — многовато накипи и пены в нынешнем котле с интригующим названием "развитой социализм", слишком круто закручена крышка. Слишком много лжи, насилия и пропаганды. Слишком мало заботы о людях. Партийные бонзы, и иные властьимущие, повсеместно внедряют коллективизм, в который сами не верят. По крайней мере, себя они от этого коллективизма огородили крепкой стеной, за которой существует зажиточная жизнь. Заодно и выгородили себе неподсудность. Номенклатура, с хрущёвских времён, пользуется "телефонным правом" и не подлежит общепринятым законам. Другими словами — даже за убийство посадить высокопоставленного коммуниста можно только с разрешения вышестоящих партийных органов. Отсюда и возникает вопрос — а правильно ли я делаю, рассчитывая на более длительный и яркий процесс жизни социализма. Не получится ли так, что котёл со временем наберёт в себя столько пара, что не прохудится и даст течь, как это было в моей первой жизни, а неслабо рванёт. Так, чтобы вся планета вдребезги и пополам.
— И тут выкрутился, гадёныш. — стукнул кулаком по столу Брежнев. — Подожди, что он там про вес сказал?
— Полно у меня идей. Жать, что на их воплощение уже сил не хватает. У вас-то в чём загвоздка?
— Ты их ещё насмерть не замучила? — фыркнул я, представив, как отрабатывались новые упражнения.