– Целесообразность! – объявил владелец особняка. – Ничего личного, виконт. Просто так стали звезды. Если вас это утешит, я был против активных действий, но ситуация с самого начала вышла из-под контроля.
– Еще раз заикнетесь об этом, и я вас ударю, – предупредил я. – Мне нужно от вас чистосердечное признание, и больше ничего.
– Вряд ли они пригодятся вам на каторге, – покачал я головой.
Легкие горели огнем, ноги отказывались сгибаться, но все же я поднажал и нагнал старшего инспектора. Мы забежали в какую-то подворотню и принялись жадно глотать распахнутыми ртами свежий воздух.
Но поздно – кто-то из местных обитателей заметил подозрительный отблеск на стекле оранжереи и ткнул в нашу сторону рукой.
– Хорошо, – не стал спорить я с художником. – Подумаю над этим.