А по итогам: лавровый венок — Юпитеру, травку, в смысле капусту (жаль, что не долларовую, а рублевую) — быку.
Я отпрянула, совершив над собой неимоверное усилие. Брок стоял шальной, обескураженный, задыхающийся.
Первым пришел Йон. Как и предсказывал Брок — остывший. Во всяком случае, убить меня сразу с ходу он уже не хотел… Скорее уж отравить по — тихому, с невозмутимой миной.
— Посмотрел бы я на тебя, когда на твою шею кинется почти ведьма, что отпила макового молока… — сказал Брок и осекся.
— Интересно… — задумчиво протянул он, словно сомневаясь.
— Моей. Не любовницей. Не спутницей или подругой. Только женой. И это вовсе не из-за твоей змеи на шее. Это кнесс Верхнего предела ради печати готов душу ахинтам бездны продать… — он оборвал сам себя.