— Слезай давай. И сними с меня этот проклятый долг! — под конец не выдержал ящер, показывая свое истинное лицо.
Едва бронзовокрылый разделался со своим наездником, как арену тут же залило огнем.
Звук получился, словно из проколотой шины воздух выходит. Глупо было просить прощения у трупа, но за сегодняшний день случилось столько бреда, что одним больше, одним меньше, какая уже разница?
— Нет, мы скряги. Но я вижу перед собой будущую ведьму. И я хочу, чтобы эта ведьма стала черной.
Ее уже стекленеющие глаза увидели меня. Наши взгляды встретились и я, сама не понимая как, подползла ближе, нырнув под телегу. И тут умирающая с неожиданной для полутрупа резвостью цепко схватила меня за руку.
Несколько повозок с впряженными в них лошадьми стояли у берега. Добротно сколоченные борта, деревянные же колеса, оглобли, тюки, громоздившиеся на телегах. И все залито кровью. Лошади нервно стригли ушами, нет-нет, да раздавалось ржание. Оно казалось оттого вдвойне страшней, что это были единственные живые звуки среди трех дюжин трупов. Вокруг, да и на самом обозе лежали люди. Некоторые — в броне, иные — в домотканой одежде. Но и те, и другие — утыканные стрелами или зарубленные.