Меня от его тона передернуло, а вот змеюка, несмотря на слабость, упрямо выдвинула подбородок и, клонясь, словно от сильного ветра, медленно, но верно двинулась вперед. Две другие девушки попытались последовать за ней, но одна осела буквально через два шага, не справившись с совершенно непонятной нагрузкой. А вторая сделала лишь на шаг больше и обессиленно опустилась на пол, оставив победу более целеустремленной подруге.
– Она говорила, что продолжит жить в наших детях, – болезненно дернулся оракул. – Клялась, что ни на кого больше не посмотрит так, как на меня. Но разве мог я допустить, чтобы там, наверху, она умирала в одиночестве? И разве мог позволить, чтобы наш маленький сын взвалил на свои плечи ношу повелителя прежде, чем станет к этому действительно готов?
Потратив где-то с полчаса на блуждание по запутанным коридорам, я благополучно выбралась на знакомую террасу и, обшарив одну из стен сверху донизу, с облегченной улыбкой открыла ту самую шахту, ради которой, собственно, и решилась на этот маленький побег.
Я вздрогнула от неожиданности и быстро обернулась, но в темноте силуэты моранов были почти не видны, не говоря уже о выражении их лиц. Но, судя по всему, они не особенно удивились, так что это даже хорошо, что я смолчала о своем предчувствии. Полагаю, о своей смерти Таалу и без меня уже был извещен.
Когда я зашла в тронный зал, Раалу уже ждал меня неподалеку от пирамиды и по привычке мерил шагами пустое пространство. Со вчерашнего дня в нем совершенно ничего не изменилось, кроме того, что вместо доспехов он опять нарядился в свои летящие одежды. А вот при виде моего платья он почему-то замер и издал какой-то невразумительный горловой звук.
– Почему вы думаете, что отец хотел вам отомстить? – спросила я, с трудом, но все-таки справившись с эмоциями.