– Не смей к нему приближаться, женщина, – сухо приказал Раалу, наклонился и рывком поднял брата с пола. А затем повернулся к открывшемуся порталу и, прежде чем в нем исчезнуть, глухо добавил: – Еще раз увижу тебя рядом – убью.
Но стоило ему наклониться, как меня словно обожгло дурным предчувствием. Чувство опасности взвыло сиреной, перед мысленным взором замелькали уже знакомые, ужасающе реальные картины, но понять, откуда исходит угроза и как ее предотвратить, я не успела.
– Да, – вздохнул моран и вдруг поднес мою руку к лицу, совершив при этом глубокий, подозрительно шумный вдох. Глаза его снова закрылись, а на губах мелькнула и пропала едва уловимая улыбка.
Мне тяжело дались эти несколько шагов до трона. И еще труднее оказалось увидеть рядом с ним небольшой, инкрустированный золотом деревянный столик, на котором лежали два ритуальных ножа и стояли две изящные серебряные чаши. Но особенно тяжело было смотреть на Таалу – одетого в свободные празднично-белые одежды, неестественно спокойного, невероятно уязвимого в одном свадебном саалу. Но при этом исполненного непередаваемого достоинства и той внутренней силы, которая даже при отсутствии энергии Смерти выделяла его среди остальных моранов.
Правда, в отличие от меня, он с самого начала помнил, что способен разрушать не только живое, но и мертвое. И прекрасно понимал, что стены пещеры – довольно хрупкие. Ударь по ним посильнее, и обвалившийся потолок погребет под собой не только одержимых, но и самого владыку, и его брата, и нас с По. А демоны, которым падающие камни особого вреда не причинят, получат долгожданную свободу. И один бог знает, куда они потом направятся.
Повелитель Таалу глухо застонал и сжал кулаки. То ли от ярости, то ли от отчаяния. А затем тяжело опустился на одно колено. Но все-таки внял моей просьбе – прекратил упрямиться. И обрушил висящую над нашими головами черную длань, с силой припечатав демонов о мой победно вспыхнувший свет.