– Лео, мой милый! – Елизавета-Мария подступила ко мне и провела по щеке перепачканными в грязи и крови пальчиками. – Наш уговор крайне прост. Я не охочусь на людей, только и всего.
Я зашел в спальню, сел за письменный стол и попытался открыть его верхний ящик, но рука вдруг обвисла безвольной плетью. Старик сам открыл его, достал увеличительное стекло и принялся разглядывать фотокарточку.
Включив воду, я умылся и тихонько рассмеялся над своим нелепым опасением.
В итоге до Леонардо-да-Винчи-плац добирался минут десять. Когда заглянул в лавку «Механизмы и раритеты», Александр Дьяк читал газету.
На улице лил дождь, на душе было ничуть не менее мерзко. Нечего было и пытаться привлечь к задержанию предполагаемого преступника постовых. Констебли не склонны прислушиваться к словам частных сыщиков, в особенности когда речь идет о столь известной и популярной персоне.
На мое счастье, из-за дождя движение паровиков не отменили, и большую часть пути удалось проделать в тепле и сухости. И это было просто замечательно: ливень на улице заметно усилился, канализация не справлялась, по дорогам текли бурные ручьи, а молнии сверкали с яростью артиллерийских канонад.