– Идем, – обратился ко мне владыка, ненавязчиво подталкивая к двери. – Оракул ждет.
Сорвав с крючка первое попавшееся полотенце, я с силой бросила его за спину. Но наученная горьким опытом метла тут же отклонилась, ловко поймала его на рукоять и принялась кривляться еще активнее, тряся полотенцем, будто девица – роскошной гривой волос.
О том, что в кабинете имеется вторая дверь, я догадалась лишь тогда, когда владыка моранов приблизился к одной из стен, и та беззвучно перед ним расступилась. Швы между камнями оказались настолько тонкими, что даже при близком рассмотрении их невозможно было различить. Снаружи ни ручки, ни привычного вида дверных петель… стена просто бесшумно отъехала в сторону, открыв перед нами еще один зал. Почти такой же громадный, как и оставшаяся позади комната.
Да, я на многое согласилась бы, чтобы он не узнал, что сейчас творилось у меня в душе. Но еще больше я отдала бы за то, чтобы он никуда не уходил. Не размыкал объятий. И хотя бы раз… всего еще один раз набрался смелости меня поцеловать.
– Т-таалу? – дрогнувшим голосом прошептала я, инстинктивно качнувшись вперед.
– Прости, я солгал, – тяжело вздохнул призрак. – Найаре не покончила с собой. Я был благодарен ей и искренне уважал ее за смелость, но уважение – это еще не любовь. А без любви она была обречена. Но только Шаэра знала, как в действительности умерла твоя мать. Именно она ухаживала за Найаре, когда я не смел к ней даже приблизиться. Все, что я мог, это помочь ей уйти, когда она сама об этом попросила. И перенести ее прах в семейную усыпальницу, где он и по сей дней лежит под плитой рядом с тем местом, где вы похоронили меня.