– Остается лишь сожалеть о том, что это не удалось ему при жизни.
Подобные глаза просто не могли принадлежать человеку, и это пугало. От нервной дрожи спасала лишь тяжесть оружия в руках, но если начистоту – поджилки тряслись все сильней.
– Испортишь зубы, – ухмыльнулся Билли, непривычно спокойный, словно опившийся опиумной настойки невротик.
– Леопольд, кто-то знал вас до… – Исаак запнулся, но все же продолжил, – того трагического происшествия?
– Что? – встрепенулся Альберт, враз растеряв сосредоточенность. – Чего ты ржешь?
Я забрал у поэта отделанный пожелтевшей слоновой костью бинокль и задрал голову, разглядывая паривший над ареной дирижабль. Несмотря на порывы ветра, тот висел на одном месте, словно приклеенный; весь ипподром был оттуда как на ладони.