Ну да. Мы с Линдой слишком разные, и все сравнения — в ее пользу. Она умеет, я — нет. Она по-женски манипулирует мужчинами, я даже не знаю толком, что это такое — быть женщиной. У нее профессия, у меня — так, сугубо теоретическое образование, и то незаконченное. Она идет по головам к четко поставленной цели, я же все эти годы понятия не имела, для чего живу. Она — блондинка, я — брюнетка, мы даже в этом как две противоположности…
Легко вышли на связь с местным диспетчером, знавшим, как выяснилось, некоторые базовые фразы на новоземском, но для более полноценного общения они с Брэном переговаривались не напрямую, а посредством лингуана. Основной диалект Роки уже был расшифрован и введен в память робота-переводчика. По словам Иолетрии, некоторые пробелы в знаниях пока имелись, но в нашем случае переговорам это не помешало.
— Ах, это. — Дуэллийка улыбнулась. — Он поет. Арию из оперетты. Кажется, это Кальман.
Те щупальца, на которых располагались глаза, передвигались в такт движениям лингвистки. Спустя пару минут медузу словно подменили. Если прежде она почти не шевелилась, то теперь, напротив, превратилась в сплошное движение. «Зонтик» затрясся, а с щупальцами — или все-таки ногами? — и вовсе творилось нечто невообразимое. Четырьмя из них медуза крепко держалась за траву, в то время как остальные четыре словно жили своей жизнью, точнее сказать — пытались убежать от остальных. Устремлялись в сторону, насколько того позволяла физиология существа, потом возвращались назад и снова торопились прочь.
В памяти немедленно всплыл эпизод с разъяренным Макнэллом, только-только узнавшим, что я без спросу навестила его родителей.