И я через полу пиджака нащупал кобуру с пистолетом.
Когда коляска остановилась на площади перед ипподромом, я выбрался на красноватый гранит брусчатки и запрокинул голову, обозревая мрачное сооружение, чью серую строгость нарушали лишь многочисленные флаги и пестрые вымпелы.
– Лео! – Рисовальщик с раздражением отложил затупившийся карандаш и взял новый. – Ты сам-то понимаешь, что именно хочешь от меня получить?
– А я тут пообщался с нашими, – задумчиво произнес Рамон. – Говорят, по убитому никто слез лить не станет. Полный букет: торговля морфием, уличные грабежи, поножовщина. Как его занесло в тот район – непонятно.
Но разве можно учесть все возможные нюансы? Абсурд!
Я взглянул на фотографию с похорон дирижера и вдруг углядел на ней знакомый овал бледного лица. Тогда перечитал статью и некролог уже несказанно более внимательно, выяснил, что близких родственников у дирижера не осталось, а коллеги убыли на гастроли по континентальной Европе, и не без сожаления попросил дворецкого отнести поднос с чайником и конфетами на кухню. В голове засело нехорошее подозрение, и проверить его требовалось безотлагательно.