Вскоре мы дошли до той камеры, к которой вел меня Раджер. Стена и здесь была абсолютно прозрачной, но сомнений не возникало: прочнее не бывает. Внутри помещения — никакой мебели, за исключением низкой и жесткой даже на вид кровати. Из постельного белья — только старая, рваная в нескольких местах простыня — их шили из крайне непрочного материала, дабы у заключенных и мысли не возникло попытаться смастерить удавку из ткани — и засаленная подушка без наволочки. Слева — унитаз без сиденья, не прикрытый от посторонних глаз даже какой-нибудь хлипкой перегородкой.