Хендрейк, похоже, предпочел увести разговор от пикантной темы.
Однако тайная лаборатория — мы без труда нашли ее благодаря указанным Линдой координатам — была оборудована как положено. Имелись здесь и компьютеры, и условия для опытов, и вооруженная охрана. Наблюдение за объектом мы вели как снаружи, так и «изнутри». Последнее — благодаря Кену, который, разобравшись с системой манкорианского плантернета, сумел подключиться к внутренней лабораторной сети. Правда, добраться до личного компьютера леди Макнэлл ему все же не удалось. Зато мы скачали подробный план помещений и получили возможность отслеживать стадии развития проекта. В сущности, разработки Линды подошли к концу, и мы лишь дожидались, когда последние проверки останутся позади и контейнер с вирусом будет готов к отправке на Новую Землю. После того, как это произошло, мы и начали действовать.
Я медленно шла по коридору, опустив глаза в пол, боковым зрением замечая сновавших мимо людей, в основном в форме тюремных охранников. Неизбежное свершилось: я в полной мере осознала, какое именно предложение сделала Рэю, и мои щеки быстро налились румянцем. О чем я только думала, когда это сказала? И как он должен был все воспринять?
С нами заговорили лишь один раз, на манкорианском наречии, и механический голос электронного переводчика донес до нас смысл сказанного, нечто в духе «Следуйте за нами. Сопротивляться не в ваших интересах». Перед тем как мы получили возможность за кем бы то ни было проследовать, нам завязали глаза. Всем девятерым, одинаковыми повязками. При этом очки Джекки и Тин-Рока сбросили на пол и умышленно на них наступили, раздавив стекла. Это пугало. Не просто нервировало, а именно пугало, отчего в горле сформировался противный комок, затруднявший глотание. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что именно в этом состояла одна из целей завязывания глаз. Нагнать страху. Ведь страх — это сильная эмоция, а эмоции для освеномов — что-то вроде топлива. Вторая причина сводилась к отсутствию на корабле тюремных камер. Помещения, запирающиеся на ключ снаружи, отсутствовали, во всяком случае в той части звездолета, куда нас провели. Попав сюда с завязанными глазами, мы не могли знать, как открываются кодовые замки, да даже понять, где именно расположены сливавшиеся со стенами двери.
Я хмыкнула, продолжая глядеть в окно. Целеустремленная? Раньше у меня вообще не было целей. Сейчас жизнь стала меняться. Будущее оставалось пока размытым, размазанным, как след от флаербуса, но его контуры постепенно вырисовывались.