– Драть! Драть! Драть! – бухтел некто, переворачивая комнату вверх дном.
Если мне и суждено умереть не своей смертью, это случится в подвале.
– Ну да, – спокойно подтвердил поэт и облокотился на стол: – А у тебя как дела?
– Наломали дров, да? – вздохнул Рамон, когда хозяин принес бокал белого вина и содовую ему и кувшин лимонада мне, получил несколько мелких монет и оставил нас в покое.
Нескладный? Нет, просто худой. И хоть папа не переставал твердить, что «были бы кости, а мясо нарастет», в это пока совершенно не верилось. Худой – и точка.
– По нынешнему курсу это франков четыреста, так? – уставился на меня Рамон, который еще не отвык быть полицейским. – Лео, ты что – утаил восемьсот франков?