— Если бы вы, как утверждаете, знали Линду, то поняли бы, что она и тоска — вещи не совместимые. Если бы жизнь заставила ее изнывать от тоски, она бы скорее нашла точку опоры и перевернула землю, чем смирилась.
— Я все равно слишком часто веду себя, как мужчина.
— А вот не надо зарекаться! — возразил док. — В военно-безвоздушных силах ты все-таки не служила.
Линда пожала плечами, и это могло означать что угодно.
Вздрогнув, я выронила декоративный компас, который до этого зачем-то вертела в руках. Звук падения оказался громким, стеклянная крышка разбилась (и почему ее не сделали из пластика?!), осколки разлетелись по всей комнате. Дверь распахнулась прежде, чем мы успели хотя бы попытаться спрятаться под покровом. В кабинет вбежал освеном, вскоре следом за ним еще двое. Я осторожно выпустила «палатку» из рук и потихоньку задвинула ногой под стол. Поскольку сама она не видна, есть шанс, что теперь ее не обнаружат хотя бы некоторое время. Кен и вовсе возился с компьютером так, будто не его поймали на горячем.
Путь оказался недолгим. Вскоре мы добрались до свитого из лиан шалаша. Переплелись ли они естественным образом, сформировав своего рода убежище, или же мы оказались в рукотворном, точнее щупальцетворном доме, определить было трудно. Войдя внутрь, я увидела над головой прозрачную пленку синего цвета, исполнявшую роль не то крыши, не то окна — во всяком случае, сквозь нее можно было, не щурясь, смотреть на достигшее зенита солнце. Казалось чрезвычайно маловероятным, чтобы эта деталь интерьера появилась здесь сама по себе, тут уж наверняка потрудились местные обитатели.