«А я не заметила, — с внезапной горечью поняла Айра. — Не поняла, почему он так смотрит. Не подумала, что это страх светился в его глазах. Не ненависть, не неприязнь… просто страх. За меня и за то, что кто-то из виаров меня поранит».
На обеде Бэйру снова пришлось остаться в одиночестве, потому что остальные адепты умчались перекусывать в парк. Сам он дороги туда не знал, поэтому, банально опасаясь заблудиться, никуда не пошел.
Правда, Береника не перенесла даже этого — когда заезжий маг сообщил, что мальчик не поправится, быстро слегла и той же осенью ушла наверх. Просить Всевышнего за свое несчастное дитя.
— Я хорошо ее знаю, враг мой. За сто лет в тюрьме я хорошо научился ее отличать. И понял, почему Айра так долго видела тревожные сны и от кого она убегала в день своего второго рождения.
— Наконец-то… здравствуй, мой спаситель. Ты был прав: я все-таки к тебе вернулась…
Айра непонимающе открыла глаза и долгое мгновение смотрела на человека, склонившегося над ее постелью. Неверяще изучала его рослую фигуру, затянутую в черные одеяния, просторную рубаху, расстегнутую у горла, сброшенную на лавку кожаную куртку, небрежно кинутый сверху плащ, на котором еще виднелись следы грязи. Его бледное лицо, полуприкрытые веки, из-под которых поблескивали синие радужки, сосредоточенный взгляд, обращенный на изуродованную кожу, и сильные пальцы, которыми он осторожно проводил вдоль стремительно образующегося рубца.