Айра тихо вздохнула и уткнулась лицом ему в грудь, не замечая, что его ладони осторожно погладили ее волосы. С готовностью прижалась крепче, зарывшись носом в шелковую рубаху. Ощутила, как мягкие руки обхватили ее за плечи, макушки коснулась чужая щека, волосы всколыхнул едва заметный вздох, полный удивительного покоя. А потом на нее накатило такое облегчение, что на глаза навернулись глупые слезы.
Он неохотно выпустил на свободу это калечащее заклятие. Выпустил, совершив очередную сделку с собственной совестью. Только благодаря ему одержал в тот день самую тяжелую свою победу. И получил самое страшное, как выяснилось позже, поражение.
«Кер, давай. Хоть волчицей, хоть птицей… но мы должны от него уйти».
«Кто знает, дитя мое… Они привыкли чувствовать себя на вершине мира. Безраздельно властвовать и думать, что могут в корне задавить любое инакомыслие. Викран привык думать, что он мертв. Его ученики привыкли к тому, что он так думает. Альварис привык считать, что его защита безупречна. Легран привык добиваться своего. А я привык к мысли, что останусь в академии пленником до конца своей жизни… но посмотри, что из этого вышло? Ты заставила Викрана сомневаться. Альвариса — скрежетать зубами от гнева. Поставила в тупик Леграна, потому что стала первой, кто ему не поддался. Ты отказалась принимать существующий порядок. Выжила в Занде, хотя прежде это считалось невозможным. И ты вернешься в него, потому что только там сможешь обрести надежное укрытие».
Она металась по поляне неистовым зверем. Рычала, рвала на части и неустанно дробила чужие кости. Она с ног до головы покрылась липкой слизью. Почти не чувствовала слабости, не вспомнила про усталость. А вскрикнула только один раз — когда когтистая рука все-таки сумела ее зацепить и со всего маха распорола левое бедро до кости.
«Виары только у себя в лесах остались, вампы из Нипара носа не высовывают. А здесь надо бояться плавунов, гигантских пиявок и умертвий. Насколько я помню, в этих топях они еще встречаются».