В считаные секунды метаморф вынырнул из глубины ее сознания и взял на себя управление телом. Шумно облизнулся, безошибочно определив, в какую сторону ушла недавно гулявшая здесь олениха с детенышем. Наконец прислушался к торопливым объяснениям хозяйки и неторопливо потрусил за порхающим по веткам призраком, которого, разумеется, видел в любом своем облике.
Вэйр, выпрямившись, откинул с лица мокрые волосы и совершенно спокойно взглянул на полтора десятка полуголых юношей, уставившихся на него со смесью удивления, недоверия и непонимания.
Тогда он тоже этого не знал и даже не предполагал, что это однажды случится. Так, бродила на границе сознания одна смутная мысль, но недолго, потому что была отринута, прогнана, забыта — как несущественная и совершенно невозможная. Однако теперь она стала реальной. Ведь Эиталле не делает различий: юная девушка, старая дева, едва родившийся ребенок… неважно, где и когда это случится, кто и кого вдруг зацепит чарами. Эиталле просто приходит и стирает все, что было когда-то значимым.
Волчица брезгливо сморщилась, когда порыв ветра донес тяжелый, гнилостный запах. По ее коже пробежали огромные мурашки, шерсть встала дыбом, уши тревожно зашевелились, а глаза так и забегали по кустам, выискивая подозрительные тени.
Под ней проплывало целое море из покрытых слизью голов. Бесконечная череда искаженных лиц, распахнутые в крике беззубые рты, провалы глаз с горящими внутри зелеными огоньками. Исковерканные, изломанные, причудливо изогнутые тела, в которых не осталось ничего человеческого.
«Айра, девочка моя, не сердись, — покаянно вздохнул призрак. — Я же ничем тебе помочь не могу. Ни поддержать, ни придать сил, ни даже веревку кинуть, если что случится… я ж не со зла. Я просто хотел поднять тебе настроение».