Холод был повсюду: снизу, сверху, с боков. Он сдавливал ее грудь ледяными обручами. Врывался внутрь облачками холодного пара. Замораживал нутро, заставлял кровь застывать в жилах. Пугал до жутковатого клацанья челюстей. Но при этом все-таки успевал обжечь своим холодным прикосновением, а сила этого касания была такова, что с ней не сравнилась бы даже двойная, а то и тройная трансгрессия. Просто потому, что никакая трансгрессия, даже в самые трудные дни, не вызывала в памяти девушки таких ярких и правдоподобных видений.