А оно действительно было там. Пробудилось от многовекового сна. И действительно смотрело на людей через расширенные глаза неестественно застывшей девушки, с помертвевшего лица которой внезапно сбежала вся краска. И только глаза оставались широко раскрытыми — крупные, неестественно горящие. Глаза, в которых светилась нечеловеческая мощь и бесконечная, невыразимая, полная невеселого понимания усталость.
«Ох, Айра, чистая твоя душа… ее даже Занд не посмел отобрать, дав одному наивному дураку еще один шанс на возрождение… если бы ты знала, как я рад это слышать! И как безумно рад, что ты однажды отыскала дверь в мое хранилище!»
Он искал Айру по всему острову. Не зная о Марсо и хранилище, обежал все границы, заглянул в каждую щелочку, с мольбой обратился к Шипику и едва не упал на колени перед не на шутку разгневанной Иголочкой… а едва от девочек поступила просьба проверить комнату соседки, стремглав ринулся в жилые корпуса и, до последнего страшась, дернулся в надежно запертую дверь.
«Ее почти нет. Зато есть огромный паук, который пожирает ее заживо». — Девушка кинула быстрый взгляд на увлеченно тыкающего дурачка, но в который раз за последние дни убедилась — все правильно. Именно паук сжирал разум совершенно здорового парня и искусно дергал за ниточки, заставляя того ходить и пускать слюни, получая при этом какое-то извращенное удовольствие.
А настоящая свобода — вот она, шумит вокруг непокоренными просторами, свистит в ушах холодным ветром, журчит многочисленными ручейками. Ярким солнцем сияет с высоких небес и благодатным дождем проливается на заждавшуюся перемен землю.
— Неужели ничего нельзя сделать? — горестно прошептал Марсо.