Эта ночь, несмотря на старания Марсо, оказалась беспокойной: то ли из-за усталости, то ли из-за упреков той старухи, но Айра несколько раз просыпалась с тревожно колотящимся сердцем и знакомым сиреневым туманом в глазах. Плавала в нем, как в густом киселе, слышала отдаленные, едва различимые голоса, стоны, сдавленные проклятия. Долго лежала, пытаясь успокоиться, но невесть откуда взявшаяся тревога упорно не хотела уходить.