«А разорвать этот канал точно нельзя?» — с надеждой посмотрела она.
Для него оно стало хуже, чем смерть. И во сто крат тяжелее, чем прожитые без нее годы.
У Айры по щекам скатились две крохотные слезинки.
Он с тоской покосился на лежащий во мху бесформенный комочек. С трудом приметил слабое движение и с внезапной горечью узнал в нем сердце… живое человеческое сердце, когда-то вынутое из груди и заботливо сохраненное. Вместо которого у Айры теперь было новое, сильное… настоящее Сердце этого мира, невероятным образом вернувшее ее к жизни.
— Ну… я… — Юноша отступил дальше, чтобы возмущенно колышущийся куст не вздумал его коснуться. Но опрометчиво наступил на другую грядку, где его поджидал еще один куст, вздрогнул от пронзившей ладонь боли и с тихим возгласом шарахнулся прочь… прямо в объятия листовика.
«Да я не с собой, — вздохнула она. — Помнишь, я про голоса тебе рассказывала?»