Когда он спускается в тоннель, Айра перестает его видеть, но это не мешает по-прежнему ощущать ауру — мощную, наполненную алыми сполохами раздражения, смешанного с нетерпеливым ожиданием и смутной надеждой.
Призрак хищно прищурился и прошептал несколько слов древнего заклятия.
— Как никому другому, — неслышно вздохнул Марсо. — Но я, к сожалению, не могу здесь помочь. Это только в твоих силах.
Волк неверяще замирает, рассматривая детское личико расширенными глазами. Он чувствует ее страх. И слышит, как неистово колотится ее маленькое сердце. То самое, которое отныне он будет слышать всегда. Везде. Где бы она ни находилась, что бы ни делала и как бы ни была далеко.
— Вообще-то… нет, — широко улыбнулся Марсо. — Я буду рад уйти, зная, что не позволил тебе добраться до Сердца. Это мой последний тебе привет, который я передаю с превеликим удовольствием: ты проиграл, Альварис.
Он так же послушно повернулся и недовольно засопел, когда учитель ошарашенно воззрился на его спину, где еще не успели зажить следы побоев.