Я коротко поцеловал ее в губы и пошел на сцену, "Старый циник и идиот, ну чтобы просто не пойти и не спеть, ведь помню же несколько английских текстов, а теперь даже понимаю, о чем там поется. Ведущий бесновался на сцене, уже минут пять зазывая участников и, поэтому, обрадовался мне как родному.
Маша посмотрела на меня с гордостью, зачет Машенька, на самый главный вопрос ты ответила — СССР жив и будет жить еще долго. Семидесятые — заностальгировал я, благословенный застой, почти на двадцать лет, самое счастливое время в России за всю ее историю, никто не голодает, никого не расстреливают, никто не воюет. Тенистые дворики хрущовок, старушки сидящие на скамейках, тогда они меня раздражали, но сейчас, я вспоминаю о них с теплым чувством. А девушки! Какие девушки! Почти в каждой поездке на трамвае я встречал девушку, и не просто симпатичную, а настоящую красавицу, вон, как Маша, ну… будет, лет через несколько. Помню свои последние поездки на маршрутках и редкие, случайные встречи с незнакомой, симпатичной девушкой, красавицы куда то пропали…
— Устала немного, но я не жалею, мы были вместе, а с тобой мне везде хорошо!
— Так, почти, вечер уже, раньше нельзя было?
— Похороны послезавтра, завтра прощание. Ее лицо, было, сильно повреждено рулевой колонкой, поэтому все так и затянулось. Я, ведь деньги в бюро еще из Детройта перевел, чтобы они могли начать работу и все равно, задержка случилась.
— Давай я их сниму и сожгу — в глазах Маши загорелись инквизиторские огоньки.