Маша прижалась ко мне теснее и опять, слегка покраснела.
— Ну, вот, совсем другое дело, — сказала Нина Александровна — а то, кто — то жаловался по поводу своего плебейства.
— Федор — голос ее был равнодушным — зачем ты пришел?
— Сам пиши! У меня почерк ужасный! Я буду диктовать!
Маша стянула с себя трусики, переступив ногами, она не дала им коснуться пола и пристроила их на трубе горячей воды. Не торопясь, она обошла ванну вокруг и остановилась, глядя на меня с другого "берега".
— Майки, а вдруг у тебя уже есть девушка? Ты же не помнишь ничего.