За три минуты с начала боя японские истребители приблизились к головным броненосцам уже на 15–18 кабельтовых, потеряв однако темп сближения, так как теперь должны были нагонять свои цели, войдя в зону уверенного поражения наших орудий со всех кораблей и попав под жесточайший перекрестный обстрел. Атаковать концевые корабли русской колонны, до которых можно было добраться быстрее, не было никакой возможности, так как для этого пришлось бы залезть в огневой мешок, без малейшего шанса оттуда выскочить, или хотя бы приблизиться на приемлемую для торпедного выстрела дистанцию. Единственный выход был на востоке, где плотность огня стараниями броненосных крейсеров заметно снизилась.
Низкие тени быстро скользили по темной поверхности воды, но по мере увеличения скорости росли и белые фосфоресцирующие буруны у форштевней, выдававшие японцев.
Вскоре у «Касаги», оказавшегося ближайшим к нашим крейсерам, начался сильный пожар на полубаке. Было видно, как рвались приготовленные к бою снаряды, не давая бороться с огнем. Встречный ветер и большой ход раздували пламя, которое уже вплотную подошло к мостику. Вся артиллерия в носу замолчала, появился дифферент на нос, и крейсер начал зарываться в волны, теряя скорость и продолжая получать попадания с «России». В 11:12 Иессен повернул на 2 румба влево, чтобы скорее сблизиться с подбитым «Читосе», потом еще на 4 румба, а через пять минут еще на 6 румбов в ту же сторону. Идя теперь на 15 узлах на восток, все три его крейсера взяли под обстрел орудиями левого борта накренившийся и окончательно потерявший ход «Читосе», а правым бортом стреляли вдогонку «Касаги». Было отмечено несколько попаданий, ослабивших ответный огонь, но скорость «японцу» сбить не удалось, и он продолжал удаляться, что заставило прекратить обстрел около половины двенадцатого.
Многие этому были даже рады. Наконец-то все закончится, так или иначе. Все офицеры заняли свои места, согласно боевому расписанию, надев парадные мундиры и ордена. Матросы тоже оделись по первому сроку. Вскоре с кормы показался сначала дым, а затем посланный в разведку миноносец сообщил, что это английский четырехтрубный легкий крейсер. Быстро догнав эскадру, он отсалютовал флагом нашему адмиралу и удалился. При этом наши станции какое-то время принимали его шифрованные телеграммы, отправляемые неизвестному адресату.
Не желая терять время, чтобы не дать японцам отремонтировать свой флот после длительной осады Порт-Артура, адмирал отправил в Петербург депешу, в которой объяснял свою позицию и сообщал, что выйдет, как только закончит переборку механизмов. На что в ответ получил очень резкую телеграмму с категорическим приказом ждать.