Рожественский постоянно менял обстановку, давая самые неожиданные вводные. Случались заминки, но в целом все прошло довольно гладко и к шести часам вечера учения закончились. Адмирал, хоть и остался не совсем доволен, приказал всем отдыхать, назначив на завтра общефлотские учения.
От боли даже в глазах засверкало и все поплыло куда-то. Так и растянулся на льду в полный рост. Чуток полежав так и придя в себя, начал вставать на ноги. Пытаясь подняться, оперся на руки, встал на четвереньки и подполз к железному ограждению вдоль бордюра. Боль вроде бы стихала, нога двигалась, значит цела. Перебирая прутки ограждения, он уже почти поднялся и в этот момент увидел выскочившую из-за поворота желтую «Ниву». Кроме штатных фар на ней были еще четыре штуки на «кенгурятнике», и неслась она так, как будто не лед был кругом, а сухой асфальт.
В самой глубине пролива, в седловине острова Сагано у его восточного берега, были стоянки первого броненосного отряда, чуть южнее ремзоны, а еще немного дальше к югу от них, – второго и третьего броненосных отрядов. Поскольку все стоянки находились фактически на рейде небольшого селения, раскинувшегося вдоль берега, в этот городишко был высажен десант, патрулировавший его улицы, чтобы избежать неожиданностей.
«Это что, про меня, что ли, сейчас сказали?» Николай открыл глаза. Было очень светло. Прикрыв веки, обвел глазами вокруг. Как-то это было необычно. Он не понимал, где находится, как попал сюда, не помнил. Но все ощущения были какими-то непривычными.
Около одиннадцати часов ночи он привел свои корабли в указанный район и снизил ход до самого малого, ища обещанные авизо, и нашел их. Получив условный сигнал и ответив на него, он подвел свой крейсер к самому борту «Чихайя» и лег в дрейф, распорядившись передать на минные отряды, чтобы они подтягивались к флагману. Доложив о прибытии и наличных силах, Арикава запросил дальнейших распоряжений, но получить их уже не успел.